Сними с меня лицо, как будто мраморную маску. (Otto Dix)
Глава II
Бета: Daemon Div (она же гамма)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Том, Адам
Саммари: У каждого ребенка должны быть родители, чтобы оберегать его, защищать, наставлять... А что же, если их нет? Что, если с рождения вокруг грязь, боль и жестокость? Что будет с такими детьми?
Рейтинг: R (только из-за предупреждений здесь же в шапке)
Жанры: Слэш (яой), Драма
Предупреждения: Смерть персонажа, Изнасилование
Размер: миди
Статус: законченСвежий ветерок овевал полные руки с закатанными до локтя рукавами. Это было приятно, да и день выдался солнечным, поэтому движения дородной, но не лишенной изящества женщины были полны особой грации. Напевая под нос какую-то песенку, она развешивала белье во дворе аккуратного белого домика. Все подоконники его шелестели на утреннем ветру цветами, а на лавочке у порога томно нежился пушистый рыжий кот. Идиллию дополнял белобрысый мальчишка, раздраженно дергающий слишком тугой воротничок, в который его обрядила мамаша, и лузгающий семечки, сидя в тени под яблоней.
Скрип калитки возвестил о приходе отца семейства.
— Питер! – всплеснув руками, женщина оставила корзину с бельем на траве и поспешила к идущему по дорожке к дому человеку с ношей на руках.
Будь Сюзан не так близорука, она бы разглядела, как и ее сын, от удивления прекративший плеваться налипшей на язык шелухой, что ее муж бережно прижимает к груди тощего оборванца, аккуратно придерживая мотающуюся голову.
— Сюзан, будь так добра, принеси воду, губку и комплект одежды Адама в комнату для гостей.
Пройдя мимо открывшей было рот для вопросов жены, пастор, подавив усталый вздох, вошел в дом. Кот, проводив его меланхоличным взглядом, вновь лениво прикрыл один глаз.
— Что с бедным ребенком?! – вскочила с кресла Сюзан, комкая в руках платок, как только ее муж спустился вниз.
Прошел целый час с того момента, как она отнесла все, что необходимо, наверх и успела краем глаза увидеть до крайности истощенное тельце мальчика. Добросердечная женщина готова была хоть сейчас закормить ребенка до потери сознания, но пастор ей запретил. «У бедняги жар. Следует прежде сбить температуру», — сказал он жене, глядя прямо в глаза. Сюзан ничего не оставалось, как уйти вниз и вместе с сыном терпеливо ждать того момента, когда Питер закончит.
— Что с ним?! – нетерпеливо повторила она, когда пастор упал в кресло-качалку и закурил.
Выразительно посмотрев на сына, который было сделал вид, что не понимает намека (тогда мать просто вытолкала его из комнаты), Питер вздохнул и, с трудом сдерживая ярость, сообщил жене:
— Мерзкие люди… Додуматься до такого! Использовать ребенка в своих грязных целях…
— Ты хочешь сказать?.. – Сюзан охнула, зажимая пухлой ладонью рот.
— Плюс истощение, следы побоев приблизительно недельной давности… Как и у всех бродяг в наше время… И, конечно, еще шок. Думаю, температура вызвана этим…
— Ух, я бы им показала! – потрясая круглыми кулачками, раскрасневшись, выкрикнула женщина, не обращая внимания на сбившийся чепец и перекосившийся передник. — Да как таких… таких… земля носит!
Пастор грустно взглянул на нее и, поймав полную руку, прижал к губам.
— Тихо, Сюзи… Бог им судья… А мы ничего сделать не можем…
— Поэтому я и злюсь! – маленькая кругленькая женщина забегала по комнате, и это было бы смешно, если бы пастор не знал, что сейчас творится в душе у его жены.
И, тем не менее, он никогда не скрывал подробностей своей тяжелой работы. Всю горечь и боль они дели пополам. Так повелось с самого начала… И только Адам делал вид, что его не касаются проблемы других, но Питер надеялся, что подобная черствость – напускное. Он верил в это.
— Так, хорошо… — Сюзан все же взяла себя в руки и присела на краешек мужниного колена. — Думаешь, доктор не нужен?
— Нет. Я сделал все, что нужно… Ему больше необходима поддержка… внимание… Мальчишка, я думаю, с рождения ничего кроме брани и тычков не получал.
По-матерински мягкое сердце женщины снова дрогнуло.
— В таком случае, я иду печь пирожки! – заявила она так твердо, как только могла. — Попроси Адама доразвесить белье.
— Хорошо, Сюзи… — пастор улыбнулся. — А я схожу в приход… Одежда Адама мальчику велика… Может, среди пожертвований найдется что-то дельное…
— А если нет?
— Ну… придется покупать… У нас, конечно, туго сейчас с деньгами… но неважно, — Питер вновь улыбнулся. — Бог дал нам сделать доброе дело.
Подслушивавший Адам отшатнулся от двери и успел даже усесться флегматичному коту на хвост, когда отец вышел. Потрепав сына по светло-золотистой макушке, Питер зашагал к калитке, провожаемый раздраженным взглядом серо-голубых глаз.
— Тоже мне… Святые… Сбагрить его в дом призрения и дело с концом… А то ведь нет… надо разыгрывать тут из себя непонятно кого… — бормотал Адам, вычерчивая краем туфли на земле свое имя. — Еще и одежду ему мою дали… Этому бродяжке… Не хватало заразиться вшами… Эх, ну нет… Я этого так не оставлю! – спрыгнув со скамейки, мальчишка ухмыльнулся. — Сами его выгонят…
Первое, что увидел Том, открыв глаза, — это круглое лицо в голубом чепчике. Светлые кудряшки выбивались на лоб и в районе висков, а добрые голубые глаза в морщинках пристально его изучали. Толстенькую переносицу украшал след от очков, которые теперь болтались на толстой ленте, свисая на рыхлую грудь, а на кончике носа темнело маленькое зернышко родимого пятна.
— Очухался? – голос был низкий и грудной, с легкими перекатами и грассированием.
Том не ответил. Переведя взгляд на потолок, стены, он попытался приподняться, опираясь на подламывающиеся руки.
— Что ты, что ты! – замахала эта женщина на него. — Лежи. Покормлю я тебя сама… Только жар спал. Ты до завтра лежи… Если что, позовешь меня или Адама… Ох, чуть не забыла! – женщина забавно всплеснула руками. — Миссис Джонс. А как тебя зовут, воробушек?
— Том… миссис Джонс… — горло обожгло, и мальчишка закашлялся.
Влив в своего нового домочадца стакан воды, Сюзан приступила к кормежке и сразу же поняла, что ее фирменные пирожки с капустой мальчик попробует не скоро. Жевать у Тома совсем не было сил. Напоив ребенка бульоном, женщина еще раз вздохнула и погладила мальчика по спутанным каштановым прядям. Длинные темные ресницы задрожали, но глаза Том открывать не стал. Все это: и мягкая постель, и терпкий солоноватый привкус мяса на языке, и тепло, распространяющееся до кончиков пальцев… Тем более волшебными были прикосновения доброй феи. Проваливаясь в целебный сон, мальчик не увидел, как радостно улыбнулась сквозь слезы женщина, наблюдая за разглаживающимися морщинками вокруг рта ребенка.
Через пару дней Том уже довольно крепко стоял на ногах. Впрочем, помочь хоть чем-нибудь ему пока не давали, мотивируя это тем, что он еще слишком слаб. Именно поэтому на третий день мальчик отправился на прогулку по окрестностям. Он слышал, как Адам, убегавший из дома ранним утром, говорил матери что-то про речку… Тому очень хотелось оказаться поближе к воде – он привык к запаху соли с рождения, но порт с недавних пор внушал животный страх.
Забравшись в густые заросли тростника, оборвыш сел прямо на землю и обхватил колени. Внизу едва слышно плескалась вода… В ней отражался худой и несчастный мальчик в бежевой рубашке, великоватой в плечах. Задумчиво разглядывая своего двойника, Том не сразу обратил внимание на шум и плеск где-то рядом, а когда все же поднял голову, увидел на противоположном берегу, пологом и песчаном, четверых ребятишек. Одним из них был Адам.
Девочка в соломенной шляпе заливисто смеялась над чем-то, а полноватый коротышка в коричневом пиджачке активно жестикулировал, стоя по колено в воде.
Тому стало грустно. Его ровесники, такие же бродяги, как и он, ничем не напоминали этих детей. У них в ходу были крепкие словечки и жевательный табак, они высмеивали бездельников и лоботрясов, коими, по их мнению, являлись Адам и его друзья, они даже избивали их,… когда были в большинстве. Тому же очень хотелось теперь оказаться там, рядом с этими аккуратными и воспитанными ребятами… Он бы постарался стать таким же.
Вечером, когда Том спускался к ужину, на лестнице его перехватил Адам.
— Слушай сюда, вонючка! – тихо прошипел белокурый ангел в белом воротничке, крепко хватая бродяжку за рукав. — Ты зачем за нами следил?
— Я не следил.
— Ну, конечно! А в кустах прятался просто ради самого процесса!
— Я гулял.
Адам не поверил ни на каплю и угрожающе поднес кулак к носу собеседника.
— Еще раз увижу… Пожалеешь, что мой папаша спас твою задницу.
Том слегка побледнел при последних словах, а, когда торжествующий враг протопал вниз, сполз на пол. Только что перед его носом захлопнули дверцу, ведущую в красивый и счастливый мир, где у всех есть дом, семья и друзья. Это было так ожидаемо, но все равно обидно.
Еще через три дня Том познакомился с компанией Адама поближе. Он чистил вишню от косточек во дворе, когда в калитку протиснулись блондин с незнакомкой под ручку, а за ними еще двое: тот коротышка и верзила в коротковатых штанишках.
— Я вам про него рассказывал, — важно кивнул на замершего оборвыша Адам и, отпустив руку девочки, предупредил. — Салли, я сейчас…
Проходя мимо Тома, мальчик показал Тому кулак, а потом исчез в доме. Вернулся он с корзинкой для пикника.
— Возьмите Тома! – крикнула вслед четверке Сюзан, останавливаясь на пороге.
Подтолкнув нерешительного мальчишку в спину, она мягко улыбнулась.
— Что же ты… Давай беги, я и сама справлюсь с этой вишней.
Ссутулившись, мальчик побрел к недовольно замершей за калиткой компании.
— У-у… — пробурчал рыжеволосый толстяк в коричневом поношенном, хотя и довольно модном, костюмчике.
На левой половине переда его пиджачка жирно мерцало большое пятно, а на носу зрел прыщ. Его друг, внимательно разглядывающий небо, то и дело задумчиво чесал широкую шею. На вид он был постарше, но, возможно, все дело в росте и телосложении… Этот мальчишка был на голову выше толстяка и мог похвастаться шириной плеч, как у взрослого.
— Идемте! – воскликнула Салли, поправляя свою шляпку, на этот раз с розовой лентой.
Дети выбрали все тот же берег реки. Расположившись на пледе, девочка сняла головной убор и мило улыбнулась, демонстрируя щербинку между передними зубами. Ямочки на ее щеках классически дополняли светлые локоны, взбитые на затылке, и завитки возле ушей. Голубые глаза внимательно осмотрели Тома, и Салли вынесла вердикт:
— Симпатичный.
Адам скрипнул зубами.
— Что там тебе положила твоя мамаша? – перевел разговор в другое русло Бэрри, скидывая видимо тесноватый пиджак.
— Да как обычно… Яблоки и пирожки…
— Отменно печет твоя мамка! Не то, что моя… — толстяк скривился, припоминая стряпню своей мамы, и ловко выхватил сразу два пирожка из корзинки, Этот… — он ткнул в Тома, — …обойдется…
— Тогда его яблоко хочу я! – капризно заявила Салли, надувая губки.
Больше никто внимания на оборвыша не обращал.
Бета: Daemon Div (она же гамма)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Том, Адам
Саммари: У каждого ребенка должны быть родители, чтобы оберегать его, защищать, наставлять... А что же, если их нет? Что, если с рождения вокруг грязь, боль и жестокость? Что будет с такими детьми?
Рейтинг: R (только из-за предупреждений здесь же в шапке)
Жанры: Слэш (яой), Драма
Предупреждения: Смерть персонажа, Изнасилование
Размер: миди
Статус: законченСвежий ветерок овевал полные руки с закатанными до локтя рукавами. Это было приятно, да и день выдался солнечным, поэтому движения дородной, но не лишенной изящества женщины были полны особой грации. Напевая под нос какую-то песенку, она развешивала белье во дворе аккуратного белого домика. Все подоконники его шелестели на утреннем ветру цветами, а на лавочке у порога томно нежился пушистый рыжий кот. Идиллию дополнял белобрысый мальчишка, раздраженно дергающий слишком тугой воротничок, в который его обрядила мамаша, и лузгающий семечки, сидя в тени под яблоней.
Скрип калитки возвестил о приходе отца семейства.
— Питер! – всплеснув руками, женщина оставила корзину с бельем на траве и поспешила к идущему по дорожке к дому человеку с ношей на руках.
Будь Сюзан не так близорука, она бы разглядела, как и ее сын, от удивления прекративший плеваться налипшей на язык шелухой, что ее муж бережно прижимает к груди тощего оборванца, аккуратно придерживая мотающуюся голову.
— Сюзан, будь так добра, принеси воду, губку и комплект одежды Адама в комнату для гостей.
Пройдя мимо открывшей было рот для вопросов жены, пастор, подавив усталый вздох, вошел в дом. Кот, проводив его меланхоличным взглядом, вновь лениво прикрыл один глаз.
— Что с бедным ребенком?! – вскочила с кресла Сюзан, комкая в руках платок, как только ее муж спустился вниз.
Прошел целый час с того момента, как она отнесла все, что необходимо, наверх и успела краем глаза увидеть до крайности истощенное тельце мальчика. Добросердечная женщина готова была хоть сейчас закормить ребенка до потери сознания, но пастор ей запретил. «У бедняги жар. Следует прежде сбить температуру», — сказал он жене, глядя прямо в глаза. Сюзан ничего не оставалось, как уйти вниз и вместе с сыном терпеливо ждать того момента, когда Питер закончит.
— Что с ним?! – нетерпеливо повторила она, когда пастор упал в кресло-качалку и закурил.
Выразительно посмотрев на сына, который было сделал вид, что не понимает намека (тогда мать просто вытолкала его из комнаты), Питер вздохнул и, с трудом сдерживая ярость, сообщил жене:
— Мерзкие люди… Додуматься до такого! Использовать ребенка в своих грязных целях…
— Ты хочешь сказать?.. – Сюзан охнула, зажимая пухлой ладонью рот.
— Плюс истощение, следы побоев приблизительно недельной давности… Как и у всех бродяг в наше время… И, конечно, еще шок. Думаю, температура вызвана этим…
— Ух, я бы им показала! – потрясая круглыми кулачками, раскрасневшись, выкрикнула женщина, не обращая внимания на сбившийся чепец и перекосившийся передник. — Да как таких… таких… земля носит!
Пастор грустно взглянул на нее и, поймав полную руку, прижал к губам.
— Тихо, Сюзи… Бог им судья… А мы ничего сделать не можем…
— Поэтому я и злюсь! – маленькая кругленькая женщина забегала по комнате, и это было бы смешно, если бы пастор не знал, что сейчас творится в душе у его жены.
И, тем не менее, он никогда не скрывал подробностей своей тяжелой работы. Всю горечь и боль они дели пополам. Так повелось с самого начала… И только Адам делал вид, что его не касаются проблемы других, но Питер надеялся, что подобная черствость – напускное. Он верил в это.
— Так, хорошо… — Сюзан все же взяла себя в руки и присела на краешек мужниного колена. — Думаешь, доктор не нужен?
— Нет. Я сделал все, что нужно… Ему больше необходима поддержка… внимание… Мальчишка, я думаю, с рождения ничего кроме брани и тычков не получал.
По-матерински мягкое сердце женщины снова дрогнуло.
— В таком случае, я иду печь пирожки! – заявила она так твердо, как только могла. — Попроси Адама доразвесить белье.
— Хорошо, Сюзи… — пастор улыбнулся. — А я схожу в приход… Одежда Адама мальчику велика… Может, среди пожертвований найдется что-то дельное…
— А если нет?
— Ну… придется покупать… У нас, конечно, туго сейчас с деньгами… но неважно, — Питер вновь улыбнулся. — Бог дал нам сделать доброе дело.
Подслушивавший Адам отшатнулся от двери и успел даже усесться флегматичному коту на хвост, когда отец вышел. Потрепав сына по светло-золотистой макушке, Питер зашагал к калитке, провожаемый раздраженным взглядом серо-голубых глаз.
— Тоже мне… Святые… Сбагрить его в дом призрения и дело с концом… А то ведь нет… надо разыгрывать тут из себя непонятно кого… — бормотал Адам, вычерчивая краем туфли на земле свое имя. — Еще и одежду ему мою дали… Этому бродяжке… Не хватало заразиться вшами… Эх, ну нет… Я этого так не оставлю! – спрыгнув со скамейки, мальчишка ухмыльнулся. — Сами его выгонят…
Первое, что увидел Том, открыв глаза, — это круглое лицо в голубом чепчике. Светлые кудряшки выбивались на лоб и в районе висков, а добрые голубые глаза в морщинках пристально его изучали. Толстенькую переносицу украшал след от очков, которые теперь болтались на толстой ленте, свисая на рыхлую грудь, а на кончике носа темнело маленькое зернышко родимого пятна.
— Очухался? – голос был низкий и грудной, с легкими перекатами и грассированием.
Том не ответил. Переведя взгляд на потолок, стены, он попытался приподняться, опираясь на подламывающиеся руки.
— Что ты, что ты! – замахала эта женщина на него. — Лежи. Покормлю я тебя сама… Только жар спал. Ты до завтра лежи… Если что, позовешь меня или Адама… Ох, чуть не забыла! – женщина забавно всплеснула руками. — Миссис Джонс. А как тебя зовут, воробушек?
— Том… миссис Джонс… — горло обожгло, и мальчишка закашлялся.
Влив в своего нового домочадца стакан воды, Сюзан приступила к кормежке и сразу же поняла, что ее фирменные пирожки с капустой мальчик попробует не скоро. Жевать у Тома совсем не было сил. Напоив ребенка бульоном, женщина еще раз вздохнула и погладила мальчика по спутанным каштановым прядям. Длинные темные ресницы задрожали, но глаза Том открывать не стал. Все это: и мягкая постель, и терпкий солоноватый привкус мяса на языке, и тепло, распространяющееся до кончиков пальцев… Тем более волшебными были прикосновения доброй феи. Проваливаясь в целебный сон, мальчик не увидел, как радостно улыбнулась сквозь слезы женщина, наблюдая за разглаживающимися морщинками вокруг рта ребенка.
Через пару дней Том уже довольно крепко стоял на ногах. Впрочем, помочь хоть чем-нибудь ему пока не давали, мотивируя это тем, что он еще слишком слаб. Именно поэтому на третий день мальчик отправился на прогулку по окрестностям. Он слышал, как Адам, убегавший из дома ранним утром, говорил матери что-то про речку… Тому очень хотелось оказаться поближе к воде – он привык к запаху соли с рождения, но порт с недавних пор внушал животный страх.
Забравшись в густые заросли тростника, оборвыш сел прямо на землю и обхватил колени. Внизу едва слышно плескалась вода… В ней отражался худой и несчастный мальчик в бежевой рубашке, великоватой в плечах. Задумчиво разглядывая своего двойника, Том не сразу обратил внимание на шум и плеск где-то рядом, а когда все же поднял голову, увидел на противоположном берегу, пологом и песчаном, четверых ребятишек. Одним из них был Адам.
Девочка в соломенной шляпе заливисто смеялась над чем-то, а полноватый коротышка в коричневом пиджачке активно жестикулировал, стоя по колено в воде.
Тому стало грустно. Его ровесники, такие же бродяги, как и он, ничем не напоминали этих детей. У них в ходу были крепкие словечки и жевательный табак, они высмеивали бездельников и лоботрясов, коими, по их мнению, являлись Адам и его друзья, они даже избивали их,… когда были в большинстве. Тому же очень хотелось теперь оказаться там, рядом с этими аккуратными и воспитанными ребятами… Он бы постарался стать таким же.
Вечером, когда Том спускался к ужину, на лестнице его перехватил Адам.
— Слушай сюда, вонючка! – тихо прошипел белокурый ангел в белом воротничке, крепко хватая бродяжку за рукав. — Ты зачем за нами следил?
— Я не следил.
— Ну, конечно! А в кустах прятался просто ради самого процесса!
— Я гулял.
Адам не поверил ни на каплю и угрожающе поднес кулак к носу собеседника.
— Еще раз увижу… Пожалеешь, что мой папаша спас твою задницу.
Том слегка побледнел при последних словах, а, когда торжествующий враг протопал вниз, сполз на пол. Только что перед его носом захлопнули дверцу, ведущую в красивый и счастливый мир, где у всех есть дом, семья и друзья. Это было так ожидаемо, но все равно обидно.
Еще через три дня Том познакомился с компанией Адама поближе. Он чистил вишню от косточек во дворе, когда в калитку протиснулись блондин с незнакомкой под ручку, а за ними еще двое: тот коротышка и верзила в коротковатых штанишках.
— Я вам про него рассказывал, — важно кивнул на замершего оборвыша Адам и, отпустив руку девочки, предупредил. — Салли, я сейчас…
Проходя мимо Тома, мальчик показал Тому кулак, а потом исчез в доме. Вернулся он с корзинкой для пикника.
— Возьмите Тома! – крикнула вслед четверке Сюзан, останавливаясь на пороге.
Подтолкнув нерешительного мальчишку в спину, она мягко улыбнулась.
— Что же ты… Давай беги, я и сама справлюсь с этой вишней.
Ссутулившись, мальчик побрел к недовольно замершей за калиткой компании.
— У-у… — пробурчал рыжеволосый толстяк в коричневом поношенном, хотя и довольно модном, костюмчике.
На левой половине переда его пиджачка жирно мерцало большое пятно, а на носу зрел прыщ. Его друг, внимательно разглядывающий небо, то и дело задумчиво чесал широкую шею. На вид он был постарше, но, возможно, все дело в росте и телосложении… Этот мальчишка был на голову выше толстяка и мог похвастаться шириной плеч, как у взрослого.
— Идемте! – воскликнула Салли, поправляя свою шляпку, на этот раз с розовой лентой.
Дети выбрали все тот же берег реки. Расположившись на пледе, девочка сняла головной убор и мило улыбнулась, демонстрируя щербинку между передними зубами. Ямочки на ее щеках классически дополняли светлые локоны, взбитые на затылке, и завитки возле ушей. Голубые глаза внимательно осмотрели Тома, и Салли вынесла вердикт:
— Симпатичный.
Адам скрипнул зубами.
— Что там тебе положила твоя мамаша? – перевел разговор в другое русло Бэрри, скидывая видимо тесноватый пиджак.
— Да как обычно… Яблоки и пирожки…
— Отменно печет твоя мамка! Не то, что моя… — толстяк скривился, припоминая стряпню своей мамы, и ловко выхватил сразу два пирожка из корзинки, Этот… — он ткнул в Тома, — …обойдется…
— Тогда его яблоко хочу я! – капризно заявила Салли, надувая губки.
Больше никто внимания на оборвыша не обращал.
@темы: творчество, Слэш